Платформа

Алиев Джомарт Фазылович

Формирование наукометрических систем оказалось феноменом, тесно связанным не только с развитием научной парадигмы, но и с политическими, экономическими и социальными тенденциями в обществе. Так, сегодня в области межгосударственных отношений и деятельности неправительственных организаций главенствует экологическая повестка. Безусловно, вопросы выживания человечества крайне важны, и именно в подобном ракурсе постулируются многочисленные дискуссии, конференции, призывы к изучению ситуации, замеры и прочее, связанные с «зелёной» тематикой. Между тем очевидна манипуляторная составляющая обсуждения экологических проблем, которая служит источником различных благ для международной и национальных бюрократий со времён фреона и истории озоновых дыр.

Анализ материалов в открытом доступе позволяет определить заинтересованных лиц, «законодателей мод», диктующих свои правила и впоследствии получающих высокие дивиденды. Ситуация полностью укладывается в понятие «новые внешние угрозы национальной безопасности (в том числе военные угрозы, угрозы утраты национальной и культурной идентичности российских граждан), обусловленные ростом международной конкуренции и конфликтности, глобальной и региональной нестабильностью, и усиление их взаимосвязи с внутренними угрозами национальной безопасности», как это прописано в Стратегии научно-технологического развития Российской Федерации (http://www.kremlin.ru/acts/bank/41449).

Противостояние российской и западной цивилизаций, возникающее по любом поводу и, в частности, в рамках «зелёной» повестки, оставляет под ретушью один из реальных движителей эволюционных трансформаций – науку. Между тем, очевидно, что проблемы, формирующие экологические тренды, такие как сохранение биоразнообразия, меняющийся климат, меняющаяся природа, устойчивость и успешное преодоление неблагоприятных ситуаций, социальные барьеры в экологических ландшафтах и прочее, требуют решения квалифицированных специалистов. Разного рода филологические упражнения и сомнительные девизы не снизят выбросы в атмосферу и не создадут углеродную нейтральность. Подобные проблемы могут решить только учёные и инженеры.

В Российской Федерации после болезненного разрушения научных институтов во времена перестройки, долгих лет нищенского существования научной среды, вызванного отсутствием адекватного государственного финансирования, с середины первой декады нового века наука получает существенное внимание и финансовую поддержку от Президента и Правительства Российской Федерации.

Приняты руководящие основополагающие документы, позволяющие при их должном исполнении нашему научному сообществу добиться качественного скачка и вернуть российскую науку на то место, которое ей принадлежит по праву и которое в своё время занимала великая наука СССР. К этим документам относятся вышеупомянутая Стратегия научно-технологического развития, утверждённая Указом Президента РФ от 1 декабря 2016 года № 642 (с изменениями на 15 марта 2021 г.), Государственная программа Российской Федерации «Научно-технологическое развитие Российской Федерации», утверждённая постановлением Правительства от 29 марта 2019 года № 377 (в редакции от 22 октября 2021 г.), и Национальный проект «Наука», паспорт которого был утверждён президиумом Совета при Президенте Российской Федерации по стратегическому развитию и национальным проектам (протокол от 24 декабря 2018 г. № 16). О постоянном внимании к науке свидетельствуют материалы совместного заседания Государственного совета и Совета по науке и образованию, по итогам которого Президент РФ поручил до 1 июля 2022 года разработать «дорожную карту» научного импортозамещения, а фактически – восстановления суверенитета российской науки.

           Национальный проект «Наука»

Для конкретного разбора были выбраны материалы Национального проекта «Наука» (http://government.ru/info/35565/), по ходу исполнения которого, как и других национальных проектов федерального уровня, обнаружились интересные факты.

Очевидно, что проект «Наука» можно признать успешным, поскольку он имеет положительные результаты, подтверждённые количественными индикаторами. Но, как оказалось, и успешные нацпроекты могут раскрывать неожиданные социальные аспекты, которые было сложно прогнозировать и реагировать на которые приходится в режиме реального времени.

Например, успешная реализация Национального проекта «Здравоохранение» (http://government.ru/info/35561/) привела к повышению продолжительности жизни граждан России, вследствие чего увеличилось время дожития после выхода на пенсию. В результате этого, в частности, возник почти пятикратный рост заболеваний возрастной деменцией, что, безусловно, требует оперативного вмешательства властей и медицинского сообщества. Актуальность этой проблемы обусловила проведение 24–25 февраля 2022 года в Российском государственном социальном университете Первого Международного научно-практического конгресса «Социальный феномен деменции: общественные, психологические, социальные, медицинские и правовые проблемы». Конгресс был организован при поддержке Совета по вопросам попечительства при Правительстве Российской Федерации. В ходе работы исследователи и практики из России, Киргизии, Республики Беларусь, Вьетнама, Казахстана и Кубы обменялись опытом межведомственного и научно-практического взаимодействия в борьбе с деменцией, а также наметили пути эффективного решения ранее не прогнозировавшихся проблем.

Развитие проекта «Цифровая экономика» (https://digital.gov.ru/ru/activity/directions/858/) вызвало необходимость повсеместного соблюдения правил цифровой гигиены всеми гражданами России, что сегодня оказалось проблемным сегментом цифровизации. Между тем неисполнение правил превращает цифровую экономику из блага в испытание для общества, а цифровизации как направлению развития общества придаёт ненужное внутреннее напряжение. Проведение научно-практической дискуссии по этой проблематике на площадке РГСУ запланировано на III квартал 2022 года.

Развитие Национального проекта «Наука» тоже выявило в различных сообществах обоснованные сомнения в корректности используемых в Паспорте проекта наукометрических показателей. Несмотря на то что принципы прикладной библиометрии и современные метрические инструменты описаны в большом количестве научных работ, в наукометрической практике продолжает оставаться открытым множество субстантивных вопросов; существуют целые ракурсы, которые сегодня интерпретируются, во-первых, международными «наставниками», а во-вторых, слишком многозначно и зачастую идеологизировано.

Между тем бюджет нацпроекта «Наука» на 2022 год, распределяемый с существенным влиянием тех самых наукометрических практик, составляет внушительную сумму в 1,5 триллиона рублей. В 2024 году размер ассигнований планируется увеличить почти до 2 триллионов рублей. Понятно, что столь солидные денежные вливания должны быть потрачены с наибольшей эффективностью и дать максимальный результат по отдаче.

В государственной финансовой поддержке заложена высокая мотивация для учёных. Очевидно, что метрики для оценки результативности должны быть хорошо структурированы и понятны пользователю, справедливы, государственны, а в противных случаях – обсуждаемы.

Системы Web of Science и Scopus

Сегодня метрической базой отечественной наукометрии являются, по факту, два столбца: Web of Science (WoS) – слева и Scopus (Sco) – справа. Доступ к этим ресурсам осуществляется по подписке, которая для большинства российских государственных вузов и НИИ оплачивается из бюджета.

Уместно напомнить, что база данных Web of Science (https://www.webofscience.com/) с 2016 года принадлежит американской медийной компании «Clarivate Analytics», управляющей базами данных, информационными системами и коллекциями интеллектуальной собственности. Первоначальное развитие WoS с 2006 года вела компания «Thomson Reuters», имевшая канадскую прописку. Разработчиком же и владельцем Scopus (http://www.scopus.com/) с 2004 года является издательская корпорация Elsevier (британский субхолдинг), создавшая свою базу цитирований в 2004 году.

Нам кажется немного необычным, что для анализа результативности научной деятельности, количественной оценки и сравнительной характеристики научной активности и продуктивности российских исследователей и научных организаций, преимущественно финансируемых Российским государством, применяются наукометрические показатели западных коммерческих структур WoS и Sco.

Ещё необычнее то, что даже на уровне своих материнских компаний численность причастных к WoS/Sco сотрудников не достигает 12 тыс. человек; если не учитывать сотрудников Clarivate/Elsevier, занятых вне рамок продуктов WoS/Sco, их численность не превышает 1000 человек. Численность же ориентируемой ими российской науки, даже при том, что мы не вернулись пока ещё на советский уровень, выше в многие сотни раз.
Да и по финансам – их совокупные бюджеты многократно меньше государственного финансирования российской науки в год.

И уж совсем необычно то, что тригеры развития российской науки существенно ориентированы на далеко не объективные и не независимые в содержательном плане редакционные критерии и суждения. Аргументы о длительной истории и авторитете WoS/Sco не убеждают: история этих метрических конструкций не достаёт и до 20 лет, а авторитет организован самоцитированием на контролируемом информационном поле.

Да и в мировой науке далеко не все принимают WoS/Sco как основу для оценки научных кадров, последующего их подбора и расстановки, для создания новых производств, модернизации существующих и прочих составляющих прогрессивного развития государства. Академические исследования, результат которых не имеет прямой практической применимости, но влияет на мировой статус научных школ, также ориентируют на WoS/Sco далеко не повсюду. Примеры: Китай, Франция, Германия и ещё целый ряд менее значимых в научном плане стран.

Возможной первопричиной попадания «в сети» WoS/Sco зачастую является их грамотное самопозиционирование. Для окружающего мира WoS со своими составными частями SCIE, SSCI, AHCI, ESCI, RSCI и Sco с основным своим отличием Google Scholar – это поисковые системы. Очевидно, что это хороший маркетинговый ход, сделанный для того, чтобы снять с себя ответственность за любые последствия применения выставленных оценок пользователями. Частные лица и организации могут использовать предлагаемые инструменты, а полученные выводы и решения будут их собственными, если они приняли правила игры с нулевой суммой.

Однако подобная позиция внутреннего индемнити – прямое лукавство, поскольку WoS/Sco на самом деле представляют собой рейтинговые агентства. При этом они не скрывают своей сущности, оказывая ещё множество различных сопряжённых услуг по аналогии с инвесторскими рейтинговыми агентствами типа Moody's. Считаем, что отношение к рейтингам должно быть сформировано в принципе, поскольку их использование не только касается показателей результативности, но и может иметь постановочный характер для дальнейшего развития темы.

Исторический экскурс и некоторые проблемы рейтингования

История возникновения рейтинговой культуры восходит к началу XX века и относится к сфере финансов. К этому моменту у ведущих в финансовом отношении стран (Англия, Америка, Россия и Голландия) были уже сформированы основные компоненты рынков капитала: центральные банки, банковская система, стабильные валюты, развитое кредитование и рынки ценных бумаг. Но, как и пару сотен лет до этого, такие бумаги были в основном суверенными, т.е. выпускались государствами и правительствами, которым инвесторы доверяли, что называется, «по определению».

К концу XIX века большинство развитых стран приняли конституции и как-то внедрили представительные формы правления, что привело к резкому росту международных рынков капитала, как по объёму, так и по охвату. С этим ростом практика капитала европейского частного бизнеса стала отклоняться от американского: Европа росла банковскими ссудами и акциями, а Америке, в развитии которой лидировали железнодорожные корпорации, ссуд и акций катастрофически не хватало. И всю вторую половину XIX века Америка усиленно создавала рынок корпоративных облигаций. В диалектической логике количество стало поддавливать качество и начали проявляться ранее незначительные риски дефолтов.

Объединив, по сути, активности кредитных бюро, финансовой прессы и инвестиционных банков, в 1909 году John Moody присвоил первые кредитные рейтинги железнодорожным облигациям, а в 1916 году свои первые рейтинги железнодорожникам и коммунальщикам присвоил издатель статистических сборников Poor.

История того, что пионерами в обнародовании своих оценочных суждений были издатели, в общем-то понятна – именно они тогда были основными держателями экономической информации. За рейтинг платил пользователь, ответственности за достоверность показателей не предусматривалось, как, впрочем, и сегодня. Так началась и такой была общая культура рейтингов.

Системных изменений в ней с тех пор было четыре. Вопрос доверия к ним существенно заколебался во времена Великой депрессии 1930-х годов, когда 78% дефолтных эмиссий имели рейтинг Аа и выше. Затем последовал крах Бреттон-Вудской финансовой системы в 1970-х годах, когда при посредничестве МВФ и ВБ финансовая культура превратилась, по сути, в социальную субкультуру: оплата рейтингов перешла с подписчиков на эмитентов.

В 1990-х годах произошел почти семикратный рост количества присвоенных суверенных рейтингов развивающимся странам, что сделало социальную субкультуру политическим механизмом: именно этими механизмами были реализованы институциональные изменения в экономиках Кореи, Индонезии, Бразилии, Аргентины Чили,
и, к сожалению, России.

И, наконец, рубеж тысячелетия, когда в дверцу, открытую Базелем II, рейтинговая культура решительно вышла за финансовые границы и стала распространяться на другие сферы жизни человека, совсем необязательно экономические.

Сегодня рейтингуют практически всё: акции, облигации, банки, страховые компании, университеты, авиакомпании, права человека, климатические усилия, туристическую привлекательность, комфорт среды, уровень психологической поддержки, домашних питомцев и даже «силу» группировок в соцсетях и отношение к ЛГБТ.

Началось проникновение рейтингов в частную жизнь людей, прямое B2C. С развитием новых технологий появились рейтинговые компании, не имеющие физического адреса, но с большим влиянием на многие области человеческого существования, определяющие принятие ответственных личностных, финансовых и управленческих решений.

По существу, сегодня рейтинговая культура прочно заняла своё место среди активных инструментов социологии и политологии. Отказ от её признания и применения выглядит рискованно и недальновидно: почти такую же стратегическую ошибку допустила в начале эры цифровой фотографии компания «Kodak», когда-то бывшая чемпионом, а сегодня – забытый всеми банкрот. Мы, конечно же, к этому не призываем.

Но нам представляется правильной норма осторожности в применении рейтинговых систем, в особенности в системообразующих отраслях, к которым, несомненно, относится научно-исследовательская деятельность. История развития рейтингов знает случаи провалов и кризисов, и не только локальных, вызванных компаниями, имеющими хорошие и отличные рейтинги. Нельзя также отрицать человеческий фактор при выставлении оценок и его влияние на суждения экспертов. Наконец, известны просто ошибочные решения и прямые коррупционные кейсы составления рейтингов.

Закономерно, что при норме осторожности на первый план выходит вопрос об институциональной принадлежности и квалификации составителей рейтингов, а также о том, какими стандартами они руководствуются.

17–19 ноября прошлого года прошёл Глобальный прогрессивный форум – 2021. На форуме Верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Жозеп Боррель заявил: «Мы, народы Запада – ЕС и США, – мы были и остаёмся властелинами мира. Пока мы можем устанавливать стандарты, решать, какими будут стандарты... Если мы не сможем диктовать стандарты, мы можем потерять власть в этом столетии».

Явный перекос в сознании видного представителя западного мира, без стеснения озвучившего непомерные амбиции и стремление к доминированию, не может не затронуть развитие научной парадигмы.

Исходя из англо-саксонской принадлежности WoS/Sco, нетрудно предположить, что они в русле общезападной политики с готовностью продолжат диктовать нам стандарты властелинов мира. Последние события более чем наглядно доказывают справедливость этих предположений.

Осознав реальный подход коллективного Запада к миростроительству, необходимо признать опасность развития научной деятельности в Российской Федерации с принятием за основу оценок (а по сути – рейтингов) от известных наукометрических платформ западных фирм с враждебными идеологическими установками.

При этом показательно, что результативность и количественные индикаторы научной деятельности оцениваются не небескорыстно,
а на коммерческой основе и за деньги, заложенные в бюджет Российской Федерации на развитие отечественной науки. Насколько развитию нашей науки способствует пополнение бюджетов WoS/Sco – открытый вопрос.

Когда же наш учёный и/или исследователь оплачивает услуги коммерческих структур экосистемы WoS/Sco самостоятельно, то и в этом случае он расходует средства, полученные от бюджета и/или заказчика на иные цели. Но он всё равно оплачивает, так как отчитываться ему надлежит по столбцам WoS/Sco. И выбора у него фактически нет. А он должен быть.

И даже перешагнув через финансовый вопрос, на гладкую дорогу мы всё равно не попадаем. Указанные 1000 человек от WoS/Sco самоприсвоили себе право оценивать редакционные политики журналов, попавших в их перечни. «Редакторы» оценивают также правила рецензирования статей в этих журналах и могут дополнительно рецензировать их сами. Заодно они могут оценивать научную значимость статей. И если что не так (как?), то WoS/Sco имеют право самостоятельно вывести журнал из списков, не утомляясь объяснениями причин.

Мы предпринимали попытки понять, насколько силён потенциал экспертов (редакторов, референтов) этих «поисковых систем», кто его оценивал и чем гарантируется их профессиональная и непредвзятая оценка. Ответов на эти вопросы нам, к сожалению, получить не удалось.

Особенно болезненно такая бесконтрольная свобода отражается на социально-гуманитарном блоке наук, рецензирование которого, как мы полагаем, осуществляется, исходя из программной оговорки г-на Борреля про атлантические стандарты. Парадоксально, но в отличие от естественных и большинства прикладных наук попасть в WoS/Sco в указанной области значительно проще. Достаточно выразить негативное отношение к Российской Федерации или лично к Президенту Российской Федерации. Критическое отношение к российским государственным институтам даёт привилегии и позволяет устранить научных соперников. Причём преимущество здесь имеют акторы с наиболее негативным восприятием и изощрёнными формами выражения, которые получают баллы в индекс Хирша; иногда даже бесплатно.

Кроме того, следование навязанным правилам требует двигаться в сторону сомнительной коллаборации, коллективов-тысячников, «подарочного» соавторства, стимулирует отказы от работы с молодёжью и прочее. И это лишь малая толика сложностей, получаемых от WoS/Sco в пакете.

Концептуальный подход к формированию суверенной наукометрической системы

Рассуждения на тему «Что же дальше?» вызывают обоснованные опасения. Мы с грустью констатируем, что значительная часть наших учёных свыклись с существующим положением дел, сориентировались под него и даже сонастроили с ним своё мышление. Они уже привыкли отдавать деньги на попадание в квартиль и планируют свои бюджеты с учётом такого своеобразного «платежа за право заниматься наукой». Некоторые из них почитают за норму и даже за честь указывать индексы цитирования и число публикаций в WoS/Sco в своих резюме и выкладывать сведения на личных страницах. Такое вот проявление профессиональной гордости. Такая вот обратная пассионарность.

Отдельным затруднением следует признать фундаментальную лингвистическую проблему. Столь явный перекос наших научных метрических практик в сторону WoS/Sco-платформы уже приводит к тому, что наши учёные и исследователи практически насильственно изгоняются из области русского языка в англоговорящую зону. Когда автор настоящей статьи запросил для служебной надобности пакет публикаций одного исследователя за прошлый год, он получил четыре статьи, из которых на русском языке не было ни одной. Они на родном языке исследователя просто и не готовились. И это по общественно-социологической российской тематике!

Вряд ли мы хотим повторения времён полуторавековой давности, когда элита Российского государства плохо знала русскую речь, зато бегло говорила на различных диалектах французского и писала на хорошем немецком. За утерей языка последует утеря самоидентификации и культурных корней. Чем не проявления чужого империализма? И чем не суперферма по выращиванию племенного интеллектуального молодняка? В конце концов, с учётом значимости научной деятельности и восстанавливающегося социального статуса исследователя – чем не лагерь «пятой колонны»? А ведь значительная часть российской научной общественности – это преподаватели наших вузов. И мы это видим как ещё один серьёзнейший риск.

Как ни покажется странным, но такое обострение проблемы помимо внешних обстоятельств мы связываем с успешностью нацпроекта «Наука». Научный базис восстановлен, приоритеты развития определены, структурные преобразования проведены и текущая доходность научно-исследовательской общественности сегодня такова, что наши кандидаты и доктора наук не планируют больше каникулярных поездок в шопинг-туры.

Но мы также усматриваем в текущем моменте риск потери научного суверенитета и превращения в качественную и комфортную научную WoS/Sco-колонию, в основной своей массе работающую на WoS/Sco-метрополии и поставляющую туда лучшие свои кадры. По значению проблемности и потенциальному влиянию на окружающую нас действительность этот риск можно сравнить только с кредитным рабством и цифровым вассалитетом.

Убеждены, что именно сейчас правильный момент для взвешенной корректировки траектории развития российской научно-исследовательской деятельности. Продолжение столь однозначной ориентировки отечественной наукометрии на экосистему WoS/Sco приведёт нас на горизонте буквально нескольких лет (5...7) к очень неутешительным результатам, причём собственными усилиями и за свой счёт.

Видится правильным опережающими темпами расширить предметную область нацпроекта «Наука», поручив профессиональному, лояльному и заинтересованному научно-методическому сообществу, а оно у нас пока ещё есть, решение задачи трансформации российской наукометрии. Системный анализ регистрации и оценки создаваемого научного контента, в том числе нашего собственного исторического опыта и, как ни покажется странным, экосистемы WoS/Sco, был бы хорошим первым этапом такой работы. И провести его было бы правильно как tabula rasa, без учёта окружения и, по возможности, с привлечением новых отечественных ресурсов, ранее в наукометрии не задействованных. Ибо авторская слепота – самая сильная.

Целеполагание в этой работе следовало бы ориентировать на создание суверенной наукометрической системы нового поколения, позволяющей государству поддерживать все научно-исследовательские активности в интересах страны и общества, как текущие, так и развитийные.

Очевидно, что создаваемая система должна использовать зарубежный опыт, взять всё лучшее и идти дальше. Система должна исправить все их ошибки и учитывать все необходимые для развития факторы, как, например, возрастные категории учёных. Система должна быть привлекательна и для зарубежных исследователей, став составной частью комплекса мероприятий по созданию условий для привлечения в Российскую Федерацию иностранных учёных, во исполнение поручения Президента.

Проект модернизации российской системы наукометрии

Важно отметить, что нам кажется вредным, если первый этап работы по созданию этой новой системы (системный анализ) да и вся эта работа будут вестись под тегом #АнтиЗапад. Подоплёкой проекта должно быть не вытеснение западной WoS/Sco-платформы, а создание новой российской платформы/экосистемы. Вариант «до основанья, а затем» – это не вариант. Создаваемая платформа должна позволять сразу же после стабилизации внешней обстановки системно продолжить работу с естественной реинтеграцией международных метрик/практик в себя. Именно эта особенность проекта видится реальным способом гарантировать сохранение места российской науки как полноценного сегмента международной научной среды.

По мере проведения системного анализа правильно сделать семь шагов.

1. Первая и оперативная задача сегодня: обезопасить российскую науку от формирования и накопления негатива у наших учёных и исследователей от опущенного западными партнёрами занавеса. Поскольку оценки научной эффективности и основанные на них оценочные суждения, в том числе административные и финансовые, сегодня по факту замкнуты на статистику в WoS/Sco, необходимо сделать систему гибкой, нормативно объявив равноправную субституцию, например, ВАК и РИНЦ. Разумеется, и к списку журналов ВАК, и к перечню изданий РИНЦ сегодня имеется множество качественных претензий, да и полнота их вызывает вопросы, но другого на данный момент нет. Зато указанные системы уже существуют, они полностью отечественные и легко могут модернизироваться как содержательно, так и технологически. Эффект от присвоения им субститутного характера и включении их как полноправных альтернативных элементов наукометрии будет наибольшим, и ничего другого менять не потребуется. Не нужно будет даже корректировать существующий паспорт нацпроекта «Наука» – достаточно выпустить два дополнительных приложения: первое – об эквивалентной субституции метрик публикаций и второе – о запуске проекта модернизации системы наукометрии.

2. На втором шаге модернизации необходимо уточнить охват реферируемых ВАК/РИНЦ изданий с одновременным их структурированием и возможным изменением наполнения, вводя и/или исключая издания из перечней. Скорее всего потребуется перенастройка НСИ (нормативно-справочной информации) данных систем под максимальное соответствие НСИ WoS/Sco, имея в виду мэппинг либо «один в один», либо «один в много». Мэппинг «много в один» лишит систему некоторой аналитичности, а «много в много» в данной ситуации невозможен. В конфликтных случаях, а они точно будут, примат должен быть закреплён за отечественными НСИ. Для подобных целей необходимо включить в практики ВАК/РИНЦ также новые для них метрики, учитываемые в рамках WoS/Sco-наукометрии из числа тех, к которым привыкло за последние несколько лет научное сообщество. Соответствующая технологическая модернизация (БД, СУБД, обработчики, драйверы, интерфейсы, дата-центры, центры обработки и проч.) также является задачей второго этапа. Ресурсное обеспечение работ второго шага вполне можно опирать на ВИНИТИ РАН с их навыками работы с большими данными (ежегодное пополнение фондов на миллион документов) и 70-летним опытом научного реферирования. Для разработки и реализации перечисленных новаций необходим будет оперативный административный механизм; оптимальным на этом шаге видится создание проектной редакционной межведомственной коллегии (РМВК) под прямым администрирование со стороны Министерства науки и высшего образования РФ. На 6-м и 7-м шагах проекта подведомственность РМВК и её структура должны быть скорректированы.

3. На третьем шаге следует начать расширять оба отечественных списка за счёт прямого включения в них изданий, индексируемых WoS/Sco. В зависимости от момента непосредственного начала третьего этапа, характера внешней обстановки на тот момент и уточнённых системным анализом требований к качеству это расширение целесообразно сделать механистическим переносом (копи-паст), подготовив и включив в списки ВАК/РИНЦ издания WoS/Sco высшей российской частотности (например, 75%). От доступной статистики российское научное сообщество вряд ли будет отключено; в резервном случае можно собирать данные через наших научных партнёров в несанкционных странах.

4. На четвертом шаге целесообразно провести сущностный перенос изданий из WoS/Sco в ВАК/РИНЦ, решая в РМВК нужные редакционные, реферативные и содержательные вопросы. Включать такие расширения в расширяемые списки ВАК/РИНЦ целесообразно небольшими сублистами по научным отраслям. Можно также применить комбинацию обоих механизмов 3-го и 4-го шагов: одновременно расширить ВАК/РИНЦ высокочастотными изданиями 1-го и 2-го WoS/Sco-квартилей и провести избирательную селекцию изданий Q3 и Q4.

5. Пятый шаг имеет отношение к завершению системного анализа, с которого и был начат проект. Предмет пятого шага: изучение, адаптация и применение международного опыта выхода из-под западных стандартов с сохранением присутствия в международном научном пространстве, в первую очередь китайского. Акценты пятого шага: не информационные структуры, а методические и содержательные вопросы международной интеграции локального научного продукта, метрики и структуры принятия решений, вопросы авторизации, полномочий и ответственности вовлечённых субъектов и акторов.

6. Разработка моделей функционирования ВАК и РИНЦ после вывода их из-под рамок нацпроекта «Наука» и перевода в «самостоятельное плавание» должны, по нашему мнению, составить содержание шестого шага проекта. Особый акцент здесь видится правильным сделать на корректных финансовых моделях. Кроме того, на данном шаге важно рассмотреть административные решения, непротиворечиво скорректировать научную политику (если потребуется), а также решить некоторые частные вопросы в области интеграции с РАН, ведомственной и частной наукой. Видимая сегодня бифуркация финансовой модели – система ВАК – так и остаётся «подгосударственной» и универсальной, в то время как РИНЦ «выходит в рынок» и начинает свободное, более динамичное и гибкое плавание, ориентируясь на мониторинг всех появляющихся возможностей международной кооперации, в том числе в ожидании появления новых лакун и готовности к их отработке.

7. Наконец, предметом седьмого, заключительного, шага помимо прямого юридического оформления «самостоятельности» ВАК/РИНЦ должна стать востребованная корректировка архитектуры, количественных индикаторов и механизмов наукометрии (одна статья, как два отчёта, селективные импакты, наклон расчётной оси для гуманитариев и т.п.). Также на этом шаге целесообразно было бы решить развитийные вопросы современной наукометрии, связанные с авторскими и смежными правами, «упаковкой» РИДов, современной лицензионной практикой и прочими аспектами монетизации научно-исследовательской деятельности во всех случаях, когда это окажется применимо и целесообразно. Как специальную оговорку отметим, что, вероятно, именно к этому моменту (10–12 месяцев с момента начала проекта) комплексно проявит себя фронда, как научная, так и административная, как российская, так и зарубежная.

Изложенные выше предложения, по нашему мнению, могли бы быть критически рассмотрены при подготовке и операционализации рекомендаций по развитию научной деятельности во исполнение поручения Президента РФ.

Особая актуальность задачи создания суверенной наукометрической российской системы обусловлена тем обстоятельством, что непредсказуемая и неуравновешенная санкционная англо-саксонская политика может привести к попыткам полной изоляции Российской Федерации в научной сфере.