Платформа

Хазин Андрей Леонидович

Нематериальная мотивация:  исторический экскурс, направленный в будущее.

Каждый день мы сталкиваемся с различными формами нематериального стимулирования, до такой степени вжившимися в будничное пространство, что даже не отмечаем для себя природу этих проявлений. Ученые степени, государственные награды, воинские звания и чины гражданской или специальной службы, набившие лет 20 назад оскомину госномера́ «красивых» серий и спецсигналы на автомашинах, разного рода титулы - вот далеко не  полный список наличия искусственных иерархий. Как правило, они усложняют социальную ткань общества, временами укрепляют и обогащают её, иногда разрушают, но всегда в ней присутствуют.

Чем правительство, неважно, единолично представленное вождём, монархом, первоиерархом, или коллективное, могло в несложно устроенном в социальном смысле обществе мотивировать к верной и эффективной службе своих подданных или сограждан?  Ответ очевиден: материальными пожалованиями или должностью. Но если земель,  рабов, лошадей, просто золота на всех не хватает, то где правительство может взять ресурсы для поощрения верных соратников? Причем ресурсов относительно дешёвых и доступных!

Для решения этой непростой задачи с древнейших времён был найден потрясающе эффективный механизм - создание разного рода искусственных социальных иерархий. Типичным примером такой иерархии являются сословия, какими они, например были во Франции  конца существования Старого порядка или Российской империи. Нельзя сказать, что изначально сословия были сформированы как искусственные сущности. Но с течением времени, (а такие иерархии жили и видоизменялись иногда столетиями), разумные с точки зрения интересов общества и государства изначальные идеи сословных привилегий зачастую вырождались в абсолютно бредовые с точки зрения реальной жизни формы, а иногда просто выхолащивались. Столь ярко описанный в романе «Трудно быть богом» братьев Стругацких эпизод утреннего туалета короля прекрасно иллюстрирует пустоту подобных привилегий. Однако, некоторые из них реально препятствовали эволюции общественной жизни, экономическим, административным и военным интересам государства и общества.   

История знает разные способы того, как правительство или нация решала такие проблемы. Реформы Петра Великого, приведшие к высшим ступеням административной иерархии вчерашних бесправных худородных  подданных Московского царства, и даже иностранцев, иллюстрируют такой процесс, исходящий сверху государственной пирамиды. Великая Французская революция показывает, как бессилие «верхов» в проведении давно назревших реформ архаичной социальной среды приводит к насильственному её слому именно в силу реального противодействия старых норм устройства социальной структуры экономическим, в первую очередь, реалиям. Особым примером, на взгляд автора, является система титулов в Англии-Великобритании-Соединенной Королевстве. Памятная реформа Палаты лордов 1999 года, лишившая подавляющее число наследственных пэров права заседать в верхней палате парламента, тем не менее, не ввела выборность лордов. Напротив, большинство из них теперь являются пожизненными лордами по праву пожалования монархом низшего, баронского, титула пэра, но без передачи титула и, таким образом, членства в Палате, по наследству. То есть мы имеем сложное сплетение древних иерархических традиций, которые будучи в значительной мере отменены, тем не менее, продолжают существовать в некотором новом качестве.

Реальные сословные преимущества в большинстве стран, где они существовали, давно ушли в небытие. Но некоторые другие иерархии, также насчитывающие столетия своей истории, смогли, видоизменившись, занять свою нишу в современном обществе и стать действенным механизмом социальной мотивации.

Ученые степени и научные звания по-прежнему не только позволяют занимать определённые должности в научных и образовательных институтах, но и служат существенным элементом престижа для невовлечённых экономически в научную среду людей. Вряд ли можно говорить о феномене доплаты сотрудникам коммерческого сектора за степень кандидата или доктора наук. Но указание наличия такой степени в визитной карточке по-прежнему влечёт многих, о чём свидетельствуют и многочисленные в недалеком прошлом скандалы с отзывом полученных недолжным образом научных статусов.

Российская практика регулирования научной сферы внесла существенные новации в придании учёной иерархии материальных форм. Еще Петр I при основании нашей Академии повелел платить за членство в ней жалованье. Ранее такое членство приносило лишь честь. Более того, члены Санкт-Петербургской Императорской Академии Наук производились в высшие чины гражданской государственной службы, таким образом автоматически приобретая и дворянство. Еще одно усложнение структуры отечественной научной иерархии относится уже к советскому времени.  Если ранее «членом-корреспондентом» Академии становился учёный, живущий за пределами столицы, то теперь это звание стали носить члены Академии «второго сорта». Более того, в годы Великой Отечественной войны членам-корреспондентам стали платить за звание деньги. В конце существования Советского Союза академики получали «за звание» 500, а член-корры - 300 рублей, что было весьма существенно. Похожие правила были установлены и на более низких ступенях учёной иерархии, причём иногда это приводило к появлению довольно затейливых конструкций. Звание профессора присваивалось ВАК, но должность профессора можно было занимать и без такого звания. «Холодными» профессорами называли тех, кто получил звание, обладая лишь кандидатской, но не докторской степенью и т.д. Искусственная по сути иерархия стала отличным мотивационным ресурсом для организаторов науки и государственного руководства.

Особенно ярким примером искусственной иерархии, оторванной от материального стимулирования, стала в советской действительности система государственных наград. Если в странах, где зародились орденские институты (первый рыцарский орден, Подвязки, был основан Эдуардом III в 1347 г.) они представляли собой почётную корпорацию с ограниченным членством (для Ордена Подвязки - 24 человека плюс члены Королевской семьи и иностранные монархи), то в России изначально количество пожалований орденами и знаками отличия не ограничивалось. В СССР же понятие «орден» сузилось фактически до знака ордена, т.е. почётного предмета, носимого на груди. В предвоенные годы сложилась система материального поощрения «орденоносцев» - каждому обладателю государственных наград ежемесячно выплачивалась определенная сумма в зависимости от статуса награды. Также были предусмотрены и другие материальные льготы, например, бесплатный проезд трамваем во всех городах СССР. Однако массовые награждения 1941-1945 гг. сделали такие льготы обременительными для бюджета, и в конце 40-х «по многочисленным просьбам кавалеров» материальные льготы были отменены. Таким образом, система советских государственных наград стала самоценным инструментом мотивации. Эта достаточно стройная система формально просуществовала до 1991 г., когда канула в Лету с породившей ее страной. От медали к младшему ордену, и потом по линейке старшинства вверх - вот путь заслуженного человека. При этом было принято в праздничные дни носить собственно орденские знаки, а в повседневной обстановке - планки. Таким образом, кавалер всегда был на виду и вызывал заслуженное уважение, тем более, что грамотная пропаганда делала знаки наград узнаваемыми большинством граждан. К 70-м годам, когда значительная часть наград стала распределяться по разнарядкам - «2 ордена Трудового Красного Знамени и 3 ордена «Знак Почёта» на коллектив»,- а кавалеров определяли зачастую не по реальным достижениям, но по анкетным данным, госнаграды в значительной мере утратили свою ценность в глазах граждан, над чем горько иронизировал Георгий Данелия в своем фильме «Кин-дза-дза» на примере иерархии, построенной на цвете штанов. При этом высшие награды, в особенности боевые, - звания Героев, ордена Ленина, Красного Знамени -  по-прежнему вызывали в обществе уважение к их кавалерам. 

Еще одной важной иерархией является система воинских и специальных званий и чинов гражданской службы. Ярко выраженная у военных и сотрудников специальных служб, и в последние годы у гражданских служащих Министерства обороны и некоторых других силовых ведомств, эта система именно в военной среде является одним из основных видов мотивации. При этом в силу отсутствия в большинстве «гражданских» министерств легко видимых и узнаваемых знаков различия, в несиловом секторе система мотивации за счет присвоения чинов гражданской службы относительно не развита. Также нет в настоящее время и традиции ношения знаков госнаград, включая официально введенные более 10 лет назад розетки и миниатюрные копии.

В отечественной истории имеется пример доведенной до абсурда попытки регламентировать гражданский сектор и ввести нематериальную мотивацию «высшего» уровня. В конце сталинской эпохи были приняты решения о введении для всех бюджетных работников, включая даже учителей, классных чинов и соответствующих униформ и знаков различия. В идее этой можно было найти и разумное зерно - служащие разных министерств могли по знакам различия определить соответствующие статусы. Но введение таких мер для обычных «бюджетников», как бы сейчас сказали, - явный перебор. Идея хотя и была оформлена в виде принятых нормативных актов, но была немедленно забыта после смерти Сталина, а через несколько лет и официально отменена за исключением особых отраслей (железная дорога. гражданская авиация).

Мы рассмотрели несколько примеров наиболее заметных инструментов нематериального регулирования. Каковы важнейшие внутренние движущие силы работы такого рода институтов? Ну конечно, в первую очередь, придание социального статуса, часто пожизненного, его обладателям. Вторая базовая составляющая - создание универсального маркёра статуса, понятного не только коллегам по отрасли. Причём такой маркёр в идеале должен охватывать не только госслужащих, т.е. не должен быть связанным с системой чинов. Кто «выше» в социальной иерархии - генерал-полковник, академик или народный артист? И наш исторический опыт, и мировая практика даёт ответ: эти задачи решает правильно выстроенная система государственных наград.

Еще со времён Древнего Египта известны «золотые пчёлы», помещавшиеся на панцири или одежду военачальников и сановников и игравшие абсолютно аналогичную с советскими госнаградами роль. Римская традиция, в т.ч. награждение фалерами, давшими имя науке о наградах - фалеристике,- системы рыцарских орденов, и далее знаков отличия, крестов и медалей прекрасно знакома если не в деталях, то хотя бы поверхностно, практически каждому. Существующие в нашей практике почетные звания категорий «народный» и «заслуженный» также на слуху у граждан. Таким образом, строго выстроенная в линейку старшинства система госнаград общего назначения решает заявленные выше задачи социального инжиниринга и нематериальной мотивации. У кого из представителей разных отраслей человеческой деятельности орден или медаль выше в линейке старшинства - тот и обладает более высоким рангом в государственной иерархии.

Важной оговоркой является универсальность, «общее назначение» наград. Поднятие в последние годы из статуса отраслевых, или учреждение новых госнаград узкой направленности, несколько размывает универсальность маркёра социального статуса. По-видимому, обществу еще предстоит отрефлексировать эту особенность и предложить законодателю исчерпывающее решение описанных задач.

Государственные награды должны служить вершиной Эвереста поощрительных институтов. Ведомственные, региональные, районные и даже школьные награды - лестница, по которой начинает продвигаться гражданин с самого детства. Человек привыкает к подобной форме стимулирования (как то было в раннее советское время), она становится желанной, он стремиться подняться в этой иерархии. Понятно, что следует строгим образом соблюдать геральдические и фалеристические правила (например, слово «орден» должно быть свойственно только государственной награде, исходящей от лица главы государства). Но легко сопоставимые разноуровневые награды, от грамоты первоклассника, до звания Героя и орденов Св. апостола Андрея Первозванного или Св. Георгия, должны мотивировать людей встать на еще одну ступень выше, совершить общественно важный поступок.

Начинать стоит с себя. Поэтому было бы логично пересмотреть существующую систему нематериальной мотивации РГСУ с учетом заявленных выше тезисов. В том числе, учитывая утвержденную 12 апреля с.г. (как символично - День космонавтики, годовщина полета Юрия Гагарина!) новую образовательную структуру Университета, разработать стройную корпоративную систему наград, включающую в себя кафедральные, факультетские и общеуниверситетские поощрения: почётные грамоты, знаки и звания, в том числе и те, которые были установлены ранее. Причём предусмотреть, что право награждения некоторыми из них делегируется заведующим кафедрами, деканам, проректорам и ректору, а другими, более высокого значения в рамках соответствующего подразделения,- Ученым Советам. 

На одном из ближайших заседаний Учёного Совета РГСУ будет вынесено предложение о формировании Наградной Комиссии Университета, задачами которой как раз и станет формирование современной системы поощрений, а также осуществление наградной практики. Неотъемлемой частью деятельности такой Комиссии станет и работа по представлению наших коллег к награждению государственными и ведомственными  наградами.

Собственно, награда - это в первую очередь подвиг или заслуга её кавалера. Боевые или трудовые, это всегда примеры жертвы собственными интересами ради интересов общественных. И создание мотива для этой жертвенности - и есть задача общества и государства!